Принцип приоритета прав и свобод человека

Содержание

Конституционный принцип приоритета прав и свобод человека: коллизии в реализации

Конституция Российской Федерации устанавливает гуманистические основы конституционного строя, провозглашая человека, его права и свободы высшей ценностью. Коллизии в широком смысле как противоречия между явлениями возникают в любом обществе между различными субъектами. На государство возлагается функция их разрешения, для чего создаются специально уполномоченные органы, прежде всего судебные. Государство путем правового регулирования устанавливает основы их деятельности и принципы разрешения конфликтов, споров, разногласий. Одним из таких принципов, на мой взгляд, является принцип приоритета прав и свобод, который необходимо рассматривать в рамках федерального коллизионного права.

Актуальность данной темы обусловлена, с одной стороны, отсутствием в юридической науке единой точки зрения на понятие и принципы «федерального коллизионного права» [1], которое Конституция России относит к предметам ведения Российской Федерации (п. «п» ст. 71), с другой стороны, негативными явлениями, связанными с коллизиями (противоречиями) в регулировании и реализации прав и свобод человека в России на современном этапе.

Если рассматривать понятие «коллизия» в широком смысле, то федеральное коллизионное право должно регулировать порядок разрешения всех коллизий, конфликтов, противоречий, споров в государстве, за исключением тех, которые в соответствии с разграничением предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами относятся к исключительному ведению субъектов Федерации. Данное положение основано на том, что, если к предметам ведения Российской Федерации отнесено федеральное коллизионное право, значит, в государстве может быть и не федеральное коллизионное право (в федеративном государстве — коллизионное право субъектов Федерации).

В развитии идеи Ю. А. Тихомирова о необходимости формирования в России коллизионного права как комплексной суперотрасли [2] предлагается следующая его структура с точки зрения разграничения предметов ведения между Российской Федерацией и ее субъектами: 1) федеральное коллизионное право; 2) коллизионное право субъектов Российской Федерации. Федеральное коллизионное право должно устанавливать общие принципы разрешения коллизий в государстве, одним из которых является принцип приоритета прав и свобод человека. Данный принцип очень важен при разрешении конфликтов, участником которых, хотя бы с одной стороны, являются органы государственной власти, местного самоуправления (публично-правовые субъекты).

Конституционные принципы должны находить свое развитие и применение в федеральном законодательстве, нормативных правовых актах субъектов Российской Федерации, судебной практике. Несмотря на то, что принцип приоритета прав и свобод человека закреплен в Конституции Российской Федерации, при принятии законов он не всегда применяется в качестве основного начала и юридического приоритета. Поэтому на его реализацию в национальной правовой системе следует обратить особое внимание ученым и практикам.

Принцип приоритета прав и свобод человека означает, что государство существует для гражданина и права личности должны быть защищены от власти, переданной государству, независимо от того, с согласия или без согласия граждан эта власть осуществляется. Защищать права личности должно государство, и при разрешении конфликтов между государством и личностью исходить из этого принципа. При этом необходимо учитывать возможность ограничения прав на основе ст. 55 Конституции России для защиты ценностей, в ней указанных (основы конституционного строя, нравственность, здоровье, права и законные интересы других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства). В этих случаях возможны отступления от указанного принципа.

За время действия Конституции России она подвергалась детальному исследованию ученых, которые неоднократно отмечали не только ее положительное воздействие на формирование правового государства, но и наличие противоречий и дефектов в ее тексте [3]. Коллизии в регулировании прав и свобод человека присущи и Основному закону России, и текущему законодательству.

На основе анализа Конституции Российской Федерации и действующего законодательства выявлены следующие коллизии в реализации принципа приоритета прав и свобод человека:

— между нормами Конституции Российской Федерации, регулирующими разграничение предметов ведения в сфере защиты прав и свобод человека;

— между Конституцией России и федеральными законами в части недостаточно обоснованного ограничения прав и свобод человека.

В Конституции России содержится коллизия в разграничении предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами в сфере защиты прав и свобод человека, причиной которой является дефект с точки зрения юридической техники. В соответствии с п. «в» ст. 71 защита прав и свобод человека и защита прав национальных меньшинств относится к ведению Российской Федерацией, а в соответствии с п. «б« ст. 72 — к совместному ведению. Данное противоречие вызывает вопросы с реализацией указанных норм, так как субъекты Российской Федерации не вправе вмешиваться в предметы ведения Федерации и, наоборот, вправе принимать законы по предметам совместного ведения. Исходя из принципа приоритета прав и свобод человека, чем больше механизмов защиты прав человека в государстве, тем лучше для граждан. Практика развития законодательства пошла по пути отнесения защиты прав и свобод человека и прав национальных меньшинств к совместному ведению. По данным вопросам принимаются как федеральные законы, так и нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации. В частности, в субъектах Федерации учреждаются уполномоченные по правам человека в качестве дополнительного механизма защиты прав и свобод личности.

Нарушение конституционного принципа приоритета прав и свобод человека допускается в федеральном законодательстве, что проявляется в недостаточно обоснованном ограничении прав и свобод человека без учета требований ст. 55 Конституции Российской Федерации.

Так, Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» [4] (ст. 8) устанавливает запрет на проведение публичных мероприятий на территориях, непосредственно прилегающих к резиденциям Президента Российской Федерации. Это, на мой взгляд, противоречит Конституции Российской Федерации, так как в данном случае ограничение конституционного права граждан собираться мирно, без оружия (ст. 31 Конституции России) не направлено на защиту перечисленных в ст. 55 ценностей и, соответственно, нарушается принцип приоритета прав и свобод человека.

Денисенко В. В. Коллизии правовых актов и способы их разрешения (теоретико-правовой аспект): Монография. Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2005. С. 100.

Аналогичная ситуация складывается с ограничением избирательных прав Федеральным законом «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» [5], который противоречит ст. 32 Конституции Российской Федерации, устанавливающей только две категории граждан, не имеющих активного и пассивного избирательного права: признанные судом недееспособными и содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда.

Вышеуказанный Закон в ст. 4 лишает пассивного избирательного права еще несколько категорий граждан Российской Федерации: имеющих гражданство иностранного государства либо вид на жительство или иной документ, подтверждающий право на постоянное проживание гражданина Российской Федерации на территории иностранного государства; осужденных к лишению свободы за совершение тяжких и (или) особо тяжких преступлений и имеющих на день голосования на выборах неснятую и непогашенную судимость за указанные преступления и других. При этом если граждане совершили преступления экстремистской направленности, то такое ограничение обосновано в соответствии со ст. 55 Конституции Российской Федерации для защиты основ конституционного строя и безопасности государства. Но многие тяжкие преступления, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное Уголовным кодексом Российской Федерации, не превышает десяти лет лишения свободы, относятся к преступлениям против собственности (ст. 164 — хищение предметов, имеющих особую ценность), в сфере экономической деятельности (ст. 172 — незаконная банковская деятельность, ст. 185.3 — манипулирование ценами на рынке ценных бумаг). На мой взгляд, ограничение пассивного избирательного права граждан, совершивших указанные преступления, является необоснованным.

Вышеизложенный анализ законодательства показывает, что возникает неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации нормы федеральных законов, ограничивающих права и свободы граждан. Данный вид коллизий разрешает Конституционный Суд РФ, однако для обращения в него граждан с жалобой требуется применение к ним закона. На мой взгляд, необходимо расширить круг субъектов, имеющих право обращаться в Конституционный Суд РФ с абстрактным запросом о проверке конституционности нормативных правовых актов, затрагивающих права и свободы личности. Целесообразно предоставить такое право Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации и Генеральному прокурору Российской Федерации. Такие запросы позволят устранять коллизии между Конституцией Российской Федерации и законами до их применения к гражданам и создадут дополнительную возможность обеспечения принципа приоритета прав и свобод человека.

Литература:

1. Тихомиров Ю. А. Коллизионное право: Учебное и научно-практические пособие. М.: ЮРИНФОРМЦЕНТР, 2000. С. 35.

2. Авакьян С. А. Пробелы и дефекты в конституционном праве и пути их устранения // Конституционное и муниципальное право. 2007. N 8; Овсепян Ж. И. Пробелы и дефекты как категории конституционного права // Конституционное и муниципальное право. 2007. N 15.

3. Федеральный закон от 19 июня 2004 г. N 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 25. Ст. 2485.

4. Федеральный закон от 12 июня 2002 г. N 67-ФЗ (ред. от 27.12.2009) «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 24. Ст. 2253.

moluch.ru

Конституционное право. Ответы на экзаменационные билеты (С. Е. Великанова, 2009)

13. Принцип приоритета прав и свобод человека

В соответствии со ст. 2 Конституции РФ человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства. Законодательство РФ и в первую очередь Конституция РФ защищают права и свободы человека и гражданина. Эти права, кроме того, являются

непосредственно действующими.

Субъективное право – это действительная возможность личности поступать по собственному усмотрению, осуществлять самостоятельно выбор юридически значимого поведения. Диспозитивность конституционных норм выражается в предоставлении человеку права самому решать, как использовать свои права или вовсе их не использовать.

Субъективное право имеет следующие признаки:

1) оно предусмотрено нормой права;

2) оно гарантировано государством;

3) оно является мерой возможного поведения лица.

Государство характеризует ряд прав и свобод как неотчуждаемые, естественные и присущие с рождения.

Принцип приоритета прав и свобод человека и гражданина заключается в том, что права и свободы определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием, т. е. силой государственного принуждения.

Приоритет прав и свобод человека и гражданина является обязательным в правовом государстве.

Положения Конституции РФ, касающиеся прав и свобод, сходны с соответствующими положениями международных документов, таких как Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Устав ООН и т. д.

Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.

Перечень основных прав и свобод, закрепленный в Конституции РФ, составляет основы правового статуса личности в РФ. Следует иметь в виду, что этот перечень не является исчерпывающим. Перечисление в Конституции РФ основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. В РФ не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы граждан.

Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Так, в условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия. Однако и в этом случае не подлежат ограничению такие права и свободы, как право на жизнь, достоинство личности, неприкосновенность частной жизни, свобода совести, право на судебную защиту, право на получение квалифицированной юридической помощи, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, презумпция невиновности, право на пересмотр приговора вышестоящим судом, право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Поскольку правовой статус личности имеет для законодателя первостепенное значение и должен быть стабильным, изменения положений главы 2 Конституции РФ возможны только в особом порядке.

Каждому праву соответствует определенная обязанность. Свои права граждане вправе использовать в такой мере, в какой это не нарушает права других граждан. Злоупотребление правами запрещается.

Гарантом прав и свобод граждан РФ является Президент РФ.

kartaslov.ru

Приоритет прав и свобод человека

Рулев А.И.

Приоритет прав и свобод человека — принцип судебного

толкования права

Толкование права, представляя собой разновидность юридической деятельности, притом одну из основных, должно базироваться на некоторых устойчивых основаниях. Это тем более касается судебного толкования как деятельности органов государственной власти, подвергаемой правовому регулированию. Если неофициальное толкование может основываться на принципах и правилах, имеющих приблизительный и рекомендательный характер, то можно выдвинуть предположение, что в отношении судебного толкования права должны существовать принципы, обладающие юридически обязательной силой.

Принципы в сфере права обычно понимаются как стратегические руководящие идеи, которые определяют общую концептуальную направленность и конкретное содержание правового регулирования общественных отношений, или «основополагающие суждения о праве, на которых строятся большие группы правовых норм» [1, с. 172]. Правовые принципы могут рассматриваться как особый вид нормативно-правовых предписаний, который имеет определенные специфические черты, в частности: они обладают опосредованной формой реализации через конкретные правовые нормы; правовые принципы по сравнению с декларациями отличаются большей степенью конкретизации, формализованности требований; по сравнению с другими частями, положениями нормативного акта они представляют собой веления наибольшей степени общности [2, с. 26-27].

Применительно к толкованию права чаще всего выделяются не столько принципы, сколько «приемы», «правила», «каноны» и т.п. Например, различными авторами исследуются и формулируются правила грамматического (языкового, словесного, филологического) толкования права [3, с. 42-45; 4, с. 77-80]. Однако данные правила едва ли могут претендовать на роль общих принципов толкования права, в том числе судебного, поскольку имеют отношение только к одному из способов толкования, а следовательно, обладают скорее частным, специальным характером. То же самое относится к иным конкретным правилам толкования, поскольку они связываются обычно с отдельными способами и приемами интерпретации.

Ближе по своему содержанию к принципам такое понятие, как «каноны толкования». Они определяются как правила правового рассуждения, имеющие рекомендательный характер и устанавливающие единообразные критерии понимания и анализа нормативно-правового текста [5, с. 89]. В качестве примеров такого рода канонов приводятся, в частности, следующие: «для того чтобы статут достиг своей цели, при его толковании можно выйти за пределы его текста»; «у судов есть полномочие вдаваться в истинную цель, отличную от мнимой»; «там, где статут содержит правило толкования, это правило должно применяться» [5, с. 97-100]; «тому, что установлено против смысла права, мы не можем следовать как юридическому правилу», «в наименьшей степени следует изменять то, что постоянно толковалось в определенном смысле» [6, с. 111-113; 7, с. 21-22] и др.

Следует согласиться с Н.Н. Вопленко, что эти каноны представляют собой «стандартизированные правила поиска смысла правовых норм и юридически значимых ситуаций правового регулирования, сложившихся в виде интерпретационных обыкновений применительно к определенным типизированным жизненным обстоятельствам. Это не просто «правила правового рассуждения», навязанные юриспруденции лингвистикой, но сформировавшиеся на основе интерпретационного опыта стандарты мышления и вкладывания смысла в слова и выражения правового текста в определенных типичных правовых ситуациях» [7, с. 21].

Действительно, по уровню обобщения каноны толкования значительно превосходят те правила, которые формулируются применительно к отдельным способам толкования. Они отражают не только филологическую составляющую нормативного текста, но представляют собой достаточно определенные интерпретационные установки, задаваемые юридическим опытом и задачами правового регулирования.

Вместе с тем каноны толкования в том их виде, как они приведены выше, не могут отождествляться с правовыми принципами. Хотя их роднит то обстоятельство, что они «стандартизуют» правоприменительную деятельность, но способы этой стандартизации существенно различаются. Дело в том, что каноны толкования чаще всего имеют доктринальное происхождение, т.е. фиксируются и обосновываются в рамках юридической науки, бытуют в юридической практике в качестве обычаев или «обыкновений», не имеющих четко выраженного официального санкционирования. Это порождает ситуацию известной неопределенности, отсутствия строгого перечня и точно установленного содержания данных канонов. Например, приведенный выше канон: «для того чтобы статут достиг своей цели, при его толковании можно выйти за пределы его текста», сформировался в рамках

англосаксонской правовой традиции. Мотивы, вызвавшие его появление, достаточно ясны, и особых сомнений в его разумности не возникает. И все же в какой степени можно принимать этот канон как руководство к действию в условиях современной российской правовой системы? Каков будет источник его легитимности, на какой авторитет можно будет ссылаться при наличии разногласий? Наличие этих и других проблем несколько затрудняет внедрение канонов толкования в юридическую практику.

В то же время представляется, что в действующем нормативном материале возможно найти интерпретационные установки, аналогичные по своей направленности, но имеющие легально санкционированный характер и по этой причине не порождающие неуверенности в своих регулятивных возможностях. Именно такого рода нормативные установления, как представляется, могут претендовать на роль принципов толкования права.

Итак, в дальнейшем под принципами судебного толкования права будут пониматься нормативно закрепленные в источниках права общие идеи и положения, определяющие уяснение и разъяснение судебными органами нормативно-правовых предписаний.

Необходимость обращения к проблематике принципов (канонов, правил) толкования права обусловлена более общими методологическими соображениями, вытекающими из философской герменевтики. В частности, один из классиков герменевтики Г. Гадамер в своей концепции «круга понимания» исходит из того, что субъект-интерпретатор никогда не подходит к тексту, выступающему объектом толкования, абсолютно беспристрастно, без всякого предварительного представления о том, к какому результату он стремится: «проблеск смысла в свою очередь появляется лишь благодаря тому, что текст читают с известными ожиданиями, в направлении того или иного смысла. И понимание того, что «стоит» на бумаге, заключается, собственно говоря, в том, чтобы разрабатывать такую предварительную проекцию смысла, которая, впрочем, постоянно пересматривается в зависимости от того, что получается при дальнейшем вникании в смысл» [8, с. 75]. Это предварительное ожидание, именуемое у Гадамера «предмнением», может и должно корректироваться в ходе толкования, но обойтись без него нельзя: «Вполне оправдано то, что толкователь не устремляется прямиком к «тексту», — напротив, питаясь сложившимся в нем предмнением, он проверяет живущее в нем предмнение на предмет его правомерности, то есть его источника и применимости» [8, с. 76].

Специфика юридического толкования вообще и судебного в частности такова, что оно протекает в среде общеобязательных нормативных требований. Поэтому резонно предположить, что среди «предмнений», которыми может обладать толкователь юридического текста, могут быть и такие, которые сами по себе имеют официальное юридическое значение, являются частью правового порядка и поэтому требуют неукоснительного выполнения в процессе толкования.

В данном случае мы не ставим перед собой задачи дать сколько-нибудь полный перечень принципов судебного толкования права. Речь идет лишь об одном из них, наличие которого с достаточной степенью очевидности вытекает из содержания действующего законодательства, а именно — о принципе приоритета прав и свобод человека.

Согласно ст. 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Лаконичная конституционная формулировка, разумеется, сама по себе оставляет достаточно широкий простор для толкований. Прежде всего, возникает вопрос: в каком смысле и по отношению к чему человек провозглашается высшей ценностью? По всей вероятности, речь не идет о ценности в социокультурном или философском смысле, поскольку конституция, равно как и любой иной юридический документ, не может давать окончательных ответов на вопросы мировоззренческого характера, относящихся к сфере познания. Даже в тех случаях, когда конституция содержит те или иные чисто идеологические положения, по своим задачам они в конечном счете являются регулятивными, то есть направлены на то, чтобы оказывать правовое воздействие на деятельность людей.

Положение о правах и свободах человека как высшей ценности, таким образом, должно иметь конкретных адресатов и применяться в тех или иных юридически значимых обстоятельствах. Как известно, проблема ценностей актуализируется главным образом в ситуациях выбора, когда необходимо остановиться на одном из альтернативных вариантов поведения и необходим критерий для того, чтобы отдать одному из них предпочтение. Именно таким критерием и является ценность.

По существу, определяя систему ценностей, конституция тем самым указывает, на что следует ориентироваться законодателю и правоприменителю при возникновении неопределенных с юридической точки зрения ситуаций, требующих принципиального выбора.

Поскольку в судебной интерпретационной практике постоянно возникают вопросы, не имеющие очевидного и однозначного решения, то ясно, что судебное толкование права подпадает под действие конституционной декларации о высшей ценности прав и свобод человека. Интерпретационная деятельность суда, будучи неотъемлемой составляющей судебного правоприменения, не может быть выведена из сферы воздействия данного общеправового принципа.

Это подтверждается также положением ст. 18 Конституции РФ, которая гласит, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Поскольку правосудие, несомненно, включает в свое содержание и деятельность суда по толкованию правовых предписаний, то приоритет прав и свобод человека должен в полной мере распространяться и на эту интерпретационную деятельность.

Таким образом, толкование права, произведенное без опоры на приоритет прав и свобод человека, может считаться некорректным на основании ст. 18 Конституции Российской Федерации.

Вполне очевидно, что само понятие «приоритет прав и свобод человека» указывает на некоторую конфликтную или близкую к ней ситуацию, поскольку любой приоритет означает верховенство одного явления над другим, необходимость пожертвовать чем-то одним ради другого, более ценного и значимого. Следовательно, при толковании права «приоритет» означает существование конкурирующих вариантов интерпретации одной и той же юридической нормы, в противном случае (при наличии единственного варианта) нет необходимости для установления какого-либо приоритета.

Представляется, что содержание приоритета прав и свобод человека как принципа судебного толкования права может быть представлено в виде следующих элементов:

1. При наличии двух или более вариантов толкования одной правовой нормы суд выбирает тот из них, который в большей степени способствует защите прав и свобод человека.

В данном случае следует иметь в виду, что речь идет о таких вариантах понимания одной и той же правовой нормы, которые действительно вытекают из ее текста. Иначе говоря, действие данного принципа фактически распространяется лишь на толкование двусмысленных или недостаточно ясных норм права.

Существование данного принципа косвенно проявляется в том, что Конституционный суд Российской Федерации по многим делам вместо признания той или иной нормы законодательства не соответствующей Конституции РФ предлагает такое официальное толкование этой нормы, которое не нарушает права и свободы человека.

2. Если конкурирующие варианты толкования правовой нормы способствуют защите прав различных субъектов, то суд выбирает тот вариант, который способствует защите прав субъекта, более слабого в социально-экономическом отношении.

Этот принцип частично уже закреплен в интерпретационной практике Конституционного суда Российской Федерации. Так, в своем постановлении от 23 февраля 1999 года № 4-П «По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года «О банках и банковской деятельности» в связи с жалобами граждан О.Ю. Веселяшкиной, А.Ю. Веселяшкина и Н.П. Лазаренко» Конституционный суд РФ применительно к сфере банковской деятельности сформулировал правовую позицию, согласно которой законодатель не вправе ограничиваться формальным признанием юридического равенства сторон и должен предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне [9].

В случае же, если лица, чьи права и интересы затрагиваются при толковании права, не находятся в неравном положении по своим социально-экономическим возможностям, для выяснения смысла правовой нормы используются иные критерии. Например, в постановлении от 15.03.2005 № 3-П «По делу о проверке конституционности положений п. 2 ст. 278 и ст. 279 Трудового кодекса РФ и абз. 2 п. 4 ст. 69 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» в связи с запросами Волховского городского суда Ленинградской области, Октябрьского районного суда города Ставрополя и жалобами ряда граждан» Конституционный суд Российской Федерации признал, что право работодателя досрочно расторгнуть трудовой договор с руководителем организации не нарушает конституционных прав и свобод человека [10]. В данном случае вступили в конкуренцию, с одной стороны, право на труд и защиту от дискриминации (работник), с другой стороны, право собственности и свобода экономической деятельности (работодатель), причем приоритет был признан за последним. По мнению судьи Конституционного суда С.П. Маврина, такое решение было связано в том числе с тем, что суд не счел руководителя организации слабой стороной в правовых отношениях и по этой причине не распространил на него общий подход, применяемый к работнику: «Появление довольно многочисленной группы высокооплачиваемых топ-менеджеров следует рассматривать в качестве доказательства необходимости отказа от универсального подхода ко всем лицам, формально считающимся работниками, как к слабой экономически стороне трудового правоотношения, — подхода, влекущего признание их неким единым объектом социально-правовой защиты, осуществляемой в том числе средствами трудового права. Такая защита, как, впрочем, и любая другая, должна сегодня распространяться только на тех, кто в ней действительно нуждается. Руководители коммерческих организаций, способные самостоятельно реализовать все свои трудовые права, в число адресатов данной защиты входить не должны…» [11, с. 44].

3. При толковании права должны учитываться не только его непосредственные результаты, но и отдаленные последствия, которые оно может иметь для обеспечения прав и свобод человека.

В частности, речь идет о том, что в процессе толкования следует принимать во внимание его правозащитный эффект даже в том случае, если конкретное рассматриваемое дело внешне не имеет отношения к правам и свободам человека. Иное означало бы, что действенная защита прав и свобод не обеспечивается, поскольку устранение непосредственных препятствий к их реализации сопровождалось бы созданием косвенных помех.

Отступлением от этого положения можно считать, в частности, постановление Конституционного суда Российской Федерации от 31 июля 1995 г. № 10-П*, в котором было легитимировано использование Президентом Российской Федерации Вооруженных сил во внутреннем конфликте для защиты основ конституционного строя, суверенитета и государственной целостности. В данном деле суд, как представляется, не произвел объективную оценку последствий своего толкования Конституции с точки зрения прав и свобод человека, не был достигнут необходимый баланс интересов личности, общества и государства. Результатом, как известно, стали массовые, неизбежные при вооруженном столкновении грубые нарушения основных прав и свобод граждан Российской Федерации — как мирных жителей, так и военнослужащих.

4. Содержание прав и свобод человека не подлежит ограничительному толкованию; ограничения прав и свобод человека не подлежат расширительному толкованию.

Это положение также отражается в интерпретационной практике Конституционного суда. В частности, идея о недопустимости ограничительного толкования норм, определяющих права человека, вытекает из правовой позиции Конституционного суда по вопросу, связанному с обратной силой уголовного закона. В постановлении от 20.04.2006 № 4-П по данному поводу говорится, что ограничительное толкование положений ч. 2 ст. 10 УК Российской Федерации, а именно как допускающей возможность снижения назначенного осужденному наказания только до верхнего предела санкции соответствующей статьи Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, ограничивало бы гарантируемое ч. 2 ст. 54 Конституции Российской Федерации право осужденного на применение уголовного закона, смягчающего ответственность, что, в свою очередь, расценивается судом в качестве определенного, как формально-правового, так и фактического, ухудшения его положения.

Что касается расширительного толкования ограничений прав и свобод человека, то в отношении него имеется специальная правовая позиция Конституционного суда РФ. В своем постановлении от 20 декабря 1995 года № 17-П «По делу о проверке конституционности ряда положений п. «а» ст. 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Смирнова» [12] Конституционный суд пришел к однозначному выводу, что ограничения прав допустимы в строго определенных ст. 55 (ч. 3) Конституции Российской Федерации целях, не могут толковаться расширительно и не должны приводить к умалению других гражданских, политических и иных прав, гарантированных гражданам Конституцией и законами Российской Федерации.

Таким образом, правовой принцип, в соответствии с которым человек, его права и свободы признаются высшей ценностью, должен распространять свое действие и на судебное толкование права. Принцип приоритета прав и свобод человека в судебном толковании права, в частности, проявляется в том, что при возникновении в интерпретационной практике ситуаций, когда смысл правовой нормы не может быть установлен однозначно, суд должен отдавать предпочтение тому варианту толкования, при котором в наибольшей степени обеспечиваются права и свободы человека.

Литература

1. Четвернин В.А. Введение в курс общей теории права и государства. М., 2003.

2. Давыдова М.Л. Нормативно-правовые предписания в российском законодательстве. Волгоград, 2001.

3. Васьковский Е.В. Руководство к толкованию и применению законов. М., 1997.

4. Черданцев А.Ф. Толкование права и договора. Екатеринбург, 2002. Ч. 1.

5. Соболева А.К. Каноны толкования в праве // Проблемы юридической техники / Под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2000.

6. Дигесты Юстиниана. М., 2002. Т. 1.

7. Вопленко Н.Н. Толкование права. Волгоград, 2007.

8. Гадамер Г.Г. О круге понимания // Актуальность прекрасного. М., 1991.

9. СЗ РФ. 1999. № 10. Ст. 1254.

10. СЗ РФ. 2005. № 13. Ст. 1209.

11. Маврин С.П. Трудовое право в решениях Конституционного суда Российской Федерации // Правоведение. 2006. № 4.

12. СЗ РФ. 1996. № 1. Ст. 54.

cyberleninka.ru

Принцип приоритета прав и свобод человека и гражданина — Студопедия.Нет

Тема 2. Система, принципы и законодательство о государственной службе Российской Федерации

Государственная служба Российской Федерации –профессиональная служебная деятельность граждан Российской Федерации по обеспечению исполнения полномочий:

· Российской Федерации;

· федеральных органов государственной власти, иных федеральных государственных органов;

· субъектов Федерации;

· органов государственной власти субъектов Федерации, иных государственных органов субъектов Федерации;

· лиц, замещающих должности, установленные Конституцией РФ федеральными законами для непосредственного исполнения полномочий федеральных государственных органов;

· лиц, замещающих должности, устанавливаемые конституциями, уставами, законами субъектов Федерации для непосредственного исполнения полномочий субъектов.

Основные источники законодательного обеспечения государственной службы

Под источниками законодательства о государственной службе следует рассматривать нормативные правовые акты, которые регулируют организацию государственной службы и правовое положение государственных служащих.

В настоящее время законодательство Российской Федерации о государственной службе включает в себя: Конституцию РФ, базовые федеральные законыФедеральный закон «О системе государственной службы Российской Федерации» от 27.05.2003 N 58-ФЗ и Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации» от 27.07.2004 N 79-ФЗ, а также ряд указов Президента РФ и постановлений Правительства РФ, нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти. В их состав входят также конституции (уставы) субъектов РФ, их законы и иные нормативные правовые акты, регулирующие вопросы государственной службы на уровне субъекта РФ, например, Закон Брянской области «О государственной гражданской службе Брянской области» от 16.06.2005 N 46-З, также Закон Брянской области от 28 февраля 2017 г. N 12-З «О порядке установления и перерасчетапенсии за выслугу лет лицам, замещавшим государственные должности Брянской области».

Конституционные основы государственной службы

Конституция РФ юридически закрепила существование института государственной службы в РФ и следующие основные принципы ее организации:

Принцип федерализма

Данный принцип отражает устройство РФ. Ключевыми элементами этого принципа являются понятия «единство системы», разграничение предметов ведения и полномочий. В соответствии с пунктом «н» ст. 72 Конституции РФ в совместном ведении РФ и субъектов РФ находится установление общих принципов организации системы органов государственной власти.Исходя из этих положений Конституции РФ, принцип федерализма призван обеспечивать: во-первых, единство системы государственной службы; во-вторых соблюдение конституционного разграничения предметов ведения и полномочий федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов РФ.

Принцип единства системы государственной власти, разграничения предметов ведения между Российской Федерацией и субъектами РФ

Принцип единства системы государственной власти, разграничения предметов ведения между Российской Федерацией и субъектами РФотражает целостность системы, взаимосвязь и взаимодействие трех видов государственной службы (гражданской, военной и иной (правоохранительной)) и двух ее уровней — федерального и субъектов РФ. Единство системы предполагает наличие общих признаков во всех видах и уровнях государственной службы. Общими являются правовые, организационные и управленческие основы системы государственной службы, которые содержатся в федеральном законодательстве. Что касается особенностей, то они определяются федеральными законами о видах государственной службы и законами субъектов РФ о гражданской службе.

Принцип законности

Принцип законностиозначает, что государственные органы и должностные лица при осуществлении своих задач и функций обязаны строго соблюдать Конституцию РФ и иные нормативные правовые акты о государственной службе. Принцип законности отражает требования ст. 4 Конституции РФ о том, что Конституция РФ и федеральные законы имеют верховенство на всей территории РФ, а все остальные нормативные правовые акты, в том числе по вопросам государственной службы, должны соответствовать Конституции РФ. Понимание и применение всех нормативных правовых актов в субъектах РФ должно быть единообразным.

Существенными гарантиями законности в деятельности государственных служащих являются:

Ø правовое регулирование государственной службы;

Ø контроль и надзор за соблюдением режима законности на службе;

Ø качество работы государственных служащих и управленческой деятельности, соответствующее предъявляемым требованиям;

Ø юридическая защита государственных служащих;

Ø высокое правовое сознание и правовая культура государственного служащего.

Принцип приоритета прав и свобод человека и гражданина

Принцип приоритета прав и свобод человека и гражданина, их непосредственное действие, обязательность их признания, соблюдения и защитыосновывается на положения статьи 18 Конституции РФ, согласно которой человек, его права и свободы признаются высшей ценностью. Поэтому именно права и свободы человека и гражданина являются содержанием всех видов государственной службы как социального института. Деятельность государственных служащих направлена на претворение в жизнь и защиту конституционных прав, свобод и законных интересов граждан. Государственные служащие в пределах своих полномочий обязаны способствовать:

§ созданию условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека;

§ реализации на практике равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, другим обстоятельствам;

§ охране труда и здоровья людей;

§ государственной поддержке семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, в том числе поддержанию на достойном уровне системы государственных гарантий социальной защиты населения, созданию системы социальных служб;

§ охране достоинства личности, недопущению его умаления ни по каким основаниям органами управления и должностными лицами;

§ защите частной собственности наравне с государственной, муниципальной и иными формами собственности и др.

studopedia.net

32. Конституционное закрепление принципов свободы личности и равноправия граждан. Приоритет прав человека- основа взаимоотношений гос-ва и личности в условиях демократии.

Права, свободы и обязанности человека и гражданина реализуются на основе равноправия. Это главный принцип, характеризующий правовой статус личности. Содержание рассматриваемого принципа многогранно. В ст. 19 К. выделены 3 основных его аспекта: равенство всех перед законом и судом; равенство прав и свобод человека и гражданина; равноправие мужчины и женщины.

Равенство всех перед законом и судом означает, что закон, его предписания в равной мере обязательны для всех его адресатов, что суд в равной мере доступен для всех и должен руководствоваться только законом, а не какими-либо посторонними соображениями и не принимать во внимание не предусмотренные законом обстоятельства, касающиеся обращающегося за судебной защитой или отвечающего перед судом за свои действия. Эти начала являются важным условием обеспечения справедливости в пользовании человеком своими правами и свободами, которые гарантированы при их нарушении судебной защитой. Реальность равенства каждого человека перед законом и судом основывается на закрепленных в К. принципах деят-ти суда и судопроизводства: независимость судей и подчинение их только закону; состязательность и равноправие сторон; открытость разбирательства дел в суде и др.

Равенство прав и свобод человека и гражданина означает, что они признаются за всеми людьми в равной мере, не допускается дискриминация в пользовании правами и свободами по каким-либо основаниям, зависящим от естественных особенностей личности и ее социального статуса. К. фиксирует широкий, причем не закрытый, перечень таких оснований.

Равенство прав и свобод признается независимо от пола, расы, нац-ти, языка, происхождения, имущ-ного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.

К. выделяет равные права и свободы мужчины и женщины и равные возможности их реализации. Конст. норма и нацелена на то, чтобы обеспечить правовую основу защиты прав женщин от любых форм ущемления по признаку пола. Текущее законодат-во предусматривает развернутую систему мер, направленных на реализацию данного конст. принципа.

Исходное начало действующего конституционного и текущего законодат-ва — признание человека, его прав и свобод высшей ценностью. Гос-во уже не рассматривается как ассоциация, охватывающая все общество, как «самая массовая организация трудящихся». Оно трактуется как представитель общества, который несет перед ним, перед гражданами, перед отдельным человеком определенные обязанности и ответственность, прежде всего обязанность признания, соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина.

33. Право человека на жизнь и его гос. Гарантии, право человека на свободу и личную неприкосновенность (ст. 20, 22, 23 к. Рф).

Специфические особенности личных прав и свобод заключаются в следующем: 1)эти права и свободы являются по своей сущности правами и свободами человека, т.е. каждого, и не увязаны напрямую с принадлежностью к гражданству гос-ва, не вытекают из него; 2) эти права и свободы неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения; 3) это такие права и свободы, которые необходимы для охраны жизни, свободы, достоинства человека как личности, и другие естественные права, связанные с его индивидуальной, частной жизнью.

Основным личным правом человека является право на жизнь (ст. 20 К.). Это — естественное право человека, защита которого охватывает широкий комплекс активных действий всех гос-ных и общ-ных структур, каждого конкретного человека по созданию и поддержанию безопасных социальной и природной среды обитания, условий жизни. Подход к человеческой жизни как высшей соц. ценности пронизывает все отраслевое законодат-во, содержащее в этом отношении самые различные нормы: об ответственности за прест-я против жизни; о необходимой обороне; о правилах использования оружия; о порядке признания лица умершим; об условиях констатации смерти человека; о запрещении мед. персоналу осущ-ния эвтаназии (удовлетворения просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами) и многие другие.

В соотв. с ч. 2 ст. 20 смертная казнь сохраняется временно. Впредь до ее отмены она может устанавливаться фед. законом лишь в качестве исключительной меры; назначается только за особо тяжкие прест-я против жизни; связана с предоставлением обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей. В настоящее время фактически установлен мораторий на приведение в исполнение смертной казни.

К личным правам человека относится право на охрану гос-вом достоинства личности (ст. 21 К.). Уважение достоинства личности — неотъемлемый признак цивилизованного общества. Ничто не может быть основанием для его умаления. Любые меры воздействия на неправомерное поведение лица не должны быть сопряжены с умалением его достоинства.

Конституция устанавливает, что никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам.

Неприкосновенность личности (ст. 22) как личная свобода закл. в том, что никто не вправе насильственно ограничить свободу человека распоряжаться в рамках закона своими действиями, пользоваться свободой передвижения. Никто не м.б. подвергнут аресту, заключению под стражу и содержанию под стражей иначе, как на основании суд. решения.

Гарантия неприкосновенности жилища (ст. 25) означает, что никто не имеет права без законного основания войти в жилище, а также оставаться в нем против воли проживающих в нем лиц. Законодат-во четко регламентирует случаи, когда это допускается, и круг уполномоченных на то органов.

Предусмотрены различные формы ответственности за неосновательное вторжение в личную жизнь граждан, за разглашение тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений.

Впервые в К. закреплено право человека на защиту своей чести и доброго имени (ст. 23). Причем законодательно установлен суд. порядок защиты, включая право на возмещение морального вреда.

Право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну проявляется в запрещении без согласия лица сбора, хранения, использования и распространения информации о его частной жизни (ст. 24). К личным правам и свободам относится право определять и указывать национальную принадлежность (ст. 26). В официальных анкетах не допускается вопрос о нац-ти.

В ч. 1 ст. 27 указывается, что каждый, кто законно находится на тер-рии РФ, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства. К. признает право каждого, кто законно находится на тер-рии России, свободно выезжать за ее пределы и право гражданина РФ беспрепятственно возвращаться в нее (ч. 2 ст. 27).

В соотв. со ст. 28 К. каждому гарантируются свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

Важной сферой личных прав и свобод человека и гражданина являются свобода мысли и слова, право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (ст. 29 К.). Мысли, убеждения, мнения человека относятся к сфере его внутренней жизни, в которую без его согласия никто не может вторгаться.

studfiles.net

Вестник КАСУ — Конституционно-правовой принцип приоритета прав и свобод человека в деятельности органов внутренних дел

К содержанию номера журнала: Вестник КАСУ №3 — 2008
Автор: Кудайберген М.К.

Важнейшим принципом деятельности всех государственных органов, в том числе и ОВД, выступает приоритет человека, его прав и свобод. Данный принцип выводится из конституционных норм путем доктринального толкования положений Конституции РК, В частности, это ст. 1, где провозглашается, что высшей ценностью в Республике Казахстан является человек, его жизнь, права и свободы. В разделе 2 п.1 ст. 12 устанавливается, что в Республике Казахстан признаются и гарантируются права и свободы человека в соответствии с Конституцией, права и свободы человека принадлежат каждому от рождения, признаются абсолютными и неотчуждаемыми, определяют содержание и применение законов и иных нормативных правовых актов. Данный принцип находит свое закрепление также и в других нормах Конституции РК, прежде всего, в разделе II «Человек и гражданин». Тем самым права и свободы человека и гражданина представляют собой фундаментальную категорию Конституции РК и являются приоритетом в деятельности всех органов государства, ориентируют их работу.

Рассмотрим конкретное проявление принципа приоритета прав и свобод человека в деятельности ОВД.

Деятельность органов внутренних дел, направленная на защиту конституционных прав и законных интересов граждан, должна приобрести конкретный и эффективный характер. В этой связи президент Казахстана Н. Назарбаев отмечает, что РК прошла сложнейший этап утверждения своей государственности, преодолела тяжелый экономический кризис, не дала криминалитету возможности навязать обществу свои условия. Теперь необходимо завершить реформирование правоохранительной системы страны. И одним из направлений совершенствования деятельности ОВД по защите прав и свобод человека является усиление традиционных силовых функций полиции социальными функциями. Это означает, что ОВД должны больше работать с причинами преступности с опорой на различные институты гражданского общества. Это также проявляется в изменении соотношения методов деятельности ОВД, включая способы, средства воздействия, применяемые для осуществления возложенных на них задач. Основными методами деятельности ОВД, так же, как и у других органов государственного управления, являются убеждение и принуждение [3, 29]. Однако в условиях изменения характера деятельности государства и его органов, ее гуманистической направленностью преобладающим методом становится убеждение. Это особенно актуально, так как в условиях повышения уровня преступности становится очевидной невозможность разрешения всех криминальных проявлений только силовыми методами.

Убеждение как метод деятельности ОВД заключается в воздействии на волю и сознание людей с целью побуждения их к сознательному осмысленному правомерному поведению, отказу от противоправных начинаний, строгому соблюдению закона.

Убеждение как метод деятельности ОВД выражается, прежде всего, в нравственном, правовом воспитании, а также в проведении организационно-массовых работ, целью которых является повышение общеправовой культуры граждан. Для этого осуществляется правовое просвещение, формируются правильные поведенческие установки, например, в ходе разъяснения пользы и эффективности законопослушного поведения, положений отдельных нормативных актов, принципов законной самозащиты, характера наступающей за правонарушение ответственности.

Немаловажное значение имеют вопросы совершенствования правового обучения населения. Сотрудники территориальных органов внутренних дел и пресслужба ОВД тесно взаимодействуют в данном вопросе с редакциями СМИ Республики Казахстан, а также с пресс-службами акимов областей, прокуратуры и юстиции. По последним данным, в СМИ выпущено более 2800 материалов, из них 1300 — по телевидению и радио, а 1500 — в периодических изданиях.

Существенную роль играет профилактика правонарушений, когда сотрудники ОВД вступают в контакты с нацеленными на нарушение закона лицами, иногда для прямого предотвращения подготавливаемых преступлений. Положительный результат дает прямое обращение органов внутренних дел к гражданам за помощью в предотвращении и раскрытии преступлений, вплоть до подкрепления материальным стимулированием, а это — издание справочных руководств и публикаций в массовой периодической печати материалов по вопросам самозащиты граждан от различного рода преступных на них посягательств [5, с. 13]. На результативность подобных мер все большее внимание обращается и в зарубежной полицейской практике [8, с. 34-35; с. 99-100].

Таким образом, доминирование метода убеждения в деятельности ОВД направлено, прежде всего, на повышение доверия населения к ним. Неверие в возможность органов уголовного преследования защитить людей от преступности является причиной того, что далеко не обо всех совершенных преступлениях сообщалось в правоохранительные органы.

Рассмотрим более конкретно проявление принципа приоритета прав и свобод человека в таких двух важнейших формах деятельности ОВД, как правоприменительная и правотворческая. ОВД прежде всего выступают как правоприменительные органы. В этой связи хотелось бы рассмотреть воздействие принципа приоритета прав и свобод человека в правоприменительной деятельности ОВД, которая рассматривается в качестве важнейшей юридической формы деятельности ОВД [2]. Правоприменительной деятельности ОВД присущи общие признаки и черты, характеризующие правоприменительную деятельность любого государственного органа с ее разделением на регулятивную и охранительную.

Правоприменение регулятивного свойства используется ОВД в двух направлениях. Во-первых, для разрешения разнообразных управленческо-распорядительных вопросов. В осуществлении данного направления правоприменительной деятельности ОВД важная роль отводится наиболее крупному и функционально емкому структурному подразделению ОВД — Министерству внутренних дел Республики Казахстан.

Во-вторых, правоприменение осуществляется в целях реализации прав и свобод человека, что является основным направлением правоприменительной деятельности ОВД. В этом направлении правоприменение осуществляется путем отправления административных полномочий ОВД. В этом случае ОВД вступают в административно-правовые отношения с гражданами для решения вопросов, не связанных непосредственно с правонарушениями. При осуществлении правоприменительной деятельности в целях реализации прав и свобод человека зачастую необходимо вынесение правоприменительных актов, которые, в свою очередь, выступают необходимыми юридическими фактами, элементами юридических (фактических) составов, с наличием которых закон связывает претворение субъективных прав в жизнь.

Как особая система государственных органов исполнительной власти, полиция в целом призвана защищать жизнь, здоровье, права и свободы граждан, собственность, интересы общества и государства от преступных и иных посягательств и наделена для этого, как уже отмечалось, правом применения мер принуждения. Её работа строится на основе принципов законности, гуманизма, уважения прав человека, гласности.

Согласно Закону «Об ОВД РК» (ст. 2), основными задачами полиции являются: обеспечение личной безопасности граждан; своевременное предупреждение и пресечение преступлений и административных правонарушений; быстрое и полное раскрытие преступлений; охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности; защита собственности от противоправных посягательств; оказание правовой и организационной помощи гражданам, должностным лицам и иным субъектам в осуществлении их законных прав и интересов.

Рассмотрим проявление принципа приоритета прав и свобод человека в правотворческой деятельности ОВД. Несмотря на то, что ОВД — правоприменительные органы, как любой государственный орган ОВД в целях реализации своих целей, задач, компетенции осуществляют издание норм права, т.е. ведомственное нормотворчество, результатом которого являются правовые установления подзаконного характера, содержащиеся в нормативных правовых актах, издаваемых Министерством внутренних дел Республики Казахстан и другими уполномоченными на то должностными лицами.

Нормативным правовым актам ОВД, издаваемым в результате ведомственного нормотворчества, присущи все свойства нормативных правовых актов (НПА). Закон Республики Казахстан от 24 марта 1998 года «О нормативных правовых актах» понятие «нормативный правовой акт» определяет как «письменный официальный документ установленной формы, принятый на референдуме либо уполномоченным органом или должностным лицом государства, устанавливающий правовые нормы, изменяющий, прекращающий или приостанавливающий их действие» [12]. Нормативные правовые акты являются официальными документами строго установленной формы, которые содержат нормативные предписания с указанием адресатам варианта поведения, принятые уполномоченными на то субъектами или органами государства и опубликованные в одном из официальных изданий.

Ведомственное нормотворчество является одной из форм управленческой деятельности. Наиболее важные общественные отношения в деятельности ОВД регулируются законом. В частности, это отношения в области обеспечения конституционных прав и свобод граждан, борьбы с преступностью, охраны общественного порядка, пенитенциарной системы. Тем не менее, довольно обширная сфера отношений в деятельности ОВД регулируется ведомственными актами. В этом смысле нормативные правовые акты ОВД образуют одно из звеньев в системе источников права, чем обусловливается важность установления их сущности, функций и роли в правовом регулировании общественных отношений, а также в системе НПА.

Управление как форма государственной деятельности направлена на решение многочисленных организационных задач, осуществляется в целях, установленных правом, на основе права и правовых формах. Государственное управление осуществляется исполнительно — распорядительными органами государства, в рамках предоставленной им компетенции осуществляющие проведение общегосударственной политики в строго определенной сфере. Касательно ОВД, это в сфере борьбы с преступностью и охраны общественного порядка, защиты, охраны и обеспечения прав граждан. В целях решения организационных задач, поставленных перед управленческими органами, им предоставлена возможность известного усмотрения, индивидуального регулирования общественных отношений [1, с. 52]. В этой связи управленческая деятельность не может успешно осуществляться без использования средств, правового регулирования, а управление предполагает обязательное принятие управленческого решения. Таким образом, нормативные акты, принимаемые МВД выступают как одно из средств осуществления процесса управления, обеспечения организационной устойчивости органов и подразделений, несмотря на известные сегодня структурные и кадровые перестановки.

Если рассмотреть содержание НПА ОВД, то можно выделить две группы. Первая — это нормативные правовые акты ОВД, организующие оптимальное функционирование системы органов внутренних дел (внутриведомственные акты). Вторая — это НПА, направленные на координацию неподчиненных друг другу субъектов, направленные на достижение той же конечной цели (часть межведомственных актов и нормативные акты общего действия, регулирующие отношения с участием граждан).

Важным условием реализации принципа приоритета прав и свобод человека в нормотворческой деятельности ОВД является строгое четкое определение компетенции и полномочий каждого из органов и должностных лиц системы ОВД. По сути, в нормотворческой деятельности ОВД принцип приоритета прав и свобод человека проявляется в строгом соблюдении государственными органами общезапретительного режима правового регулирования, т.е. для государственных органов «все, что прямо не разрешено законом, запрещено».

В этой связи в нормотворческой деятельности ОВД, прежде всего, четко должны быть изложены полномочия каждого органа, должностного лица, входящего в систему ОВД. Любая нечеткость в изложении содержания полномочий снижает их эффективность. В этой связи узким местом в регулировании компетенции МВД является разноречивость и технико — юридическое несовершенство применяемой в правовых документах терминологии. В частности, весьма трудно четко очертить круг фактических действий, которые соответствовали бы понятиям «обеспечить», «принимать меры», «содействовать» и другим терминам, широко применяемым в практике правового регулирования деятельности МВД. Особенно отрицательно подобное несовершенство может сказаться на характере реализации прав и свобод граждан. Поэтому устранение подобных недостатков — неотложная задача по совершенствованию правового регулирования деятельности органов внутренних дел. Этому во многом бы содействовало введение в правотворческую практику унифицированных понятий и единых терминов для выражения однородных явлений.

Итак, проведенный анализ проявления принципа приоритета прав и свобод человека в деятельности ОВД показал следующее.

Принцип приоритета прав и свобод человека в деятельности ОВД проявляется, прежде всего, в изменении содержания целей, задач и обусловленных ими конкретных полномочий деятельности ОВД.

В современных условиях формирования демократического правового государства деятельность ОВД характеризуется социальной направленностью. Сегодня первостепенной задачей ОВД выступает приоритет защиты, соблюдения и обеспечения прав граждан даже за счет возможного снижения эффективности деятельности указанных органов.

Сегодня деятельность ОВД приоритетно подчинена не власть имущей бюрократии, а интересам людей и, прежде всего, созданию условий их безопасной жизни, защите людей от преступных посягательств на улице и в быту, содействию физическим и юридическим лицам в решении специфических вопросов, традиционно относящихся к компетенции ОВД. Данный принцип проявляется в различной степени во всех основных формах деятельности ОВД, как юридических — нормотворческой и правоприменительной, так и организационной с присущими воспитательными, техническими и прочими мерами.

ЛИТЕРАТУРА

1. Назарбаев Н.А. Демократия — наш выбор. Демократия — наша судьба // Казахстанская правда. — 1999. — 2 апреля.

2. Президент Республики Казахстан. Об органах внутренних дел: Указ, имеющий силу закона, от 21 декабря 1995 г. // Правоохранительные органы: Сборник законодательных актов. — Алматы: ЮРИСТ, 2004. — с. 66-87.

3. Полиция и борьба с преступностью за рубежом. — М., 1994. — с. 34-100.

4. Лазарев В.В., Левченко И.П. Правоприменительная деятельность органов внутренних дел. — М., 1989. — 489с.

5. Толкачев К.Б., Хабибулин А.Г. Органы внутренних дел в механизме защиты личных конституционных прав и свобод граждан. — Уфа, 1991. -с. 117.

6. Килясханов И.Ш., Обидин B.C., Шихов Е.Ю., Социальное обслуживание граждан органами внутренних дел: Автореф. дне. … канд. юрид. наук. — М., 1993.-156с.

7. Зеленецкий B.C. Возбуждение уголовного дела. — Харьков, 1998.- 320с.

8. Бахтин В.П., Кузьмичев B.C., Карпов Н.С. Принципы преступной деятельности: научные труды Академии финансовой полиции. — Алматы, 2001. -Вып. 2.-с. 119.

9 Алексеев С.С. Социальная ценность права в советском обществе. — М., 1971.- с. 191.

10. Казахстанская полиция: журнал. — Алматы. — 1998. — № 3. — с. 5.

11. Давид Р. Основные правовые системы современности: перевод с французского. — М.: Прогресс, 1988. — с. 205.

К содержанию номера журнала: Вестник КАСУ №3 — 2008

www.vestnik-kafu.info

КОНСТИТУЦИОННЫЕ ПРИНЦИПЫ ОСНОВНЫХ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА

КОНСТИТУЦИОННЫЕ ПРИНЦИПЫ ОСНОВНЫХ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА

Принципы прав человека — это основополагающие начала, обеспечивающие единство самого понятия «права человека» и способствующие единому восприятию прав человека через призму гуманизма, уважения человеческого достоинства, свободы, равноправия, солидарности и справедливости^¹.

Принципами прав человека являются следующие:

Принцип гуманизма. Этот принцип является исходным. От него производны все остальные принципы, опирающиеся на такие его ценности, как добро, справедливость, человечность.

Принцип уважения человеческого достоинства предполагает уважительное отношение ко всякой человеческой личности вне зависимости от ее социального статуса со стороны других людей, а также общества и государства.

Принцип свободы прав человека отражает идею защиты человека от произвола лиц, наделенных властью, освобождения от диктата с чьей-либо стороны.

Принцип равноправия. Предполагает равенство гарантированных возможностей — право на равенство перед законом и судом, недопустимость всех форм дискриминации, право на культурное, религиозное и языковое разнообразие и т.п..

Принцип солидарности прав человека. Этот принцип предполагает, что в результате сотрудничества каждый добивается того, чего он не мог бы достичь в одиночку. Кроме этого, он отражает взаимное признание прав, обязанностей и ответственности.

Принцип демократии. Предполагает существование общественных отношений, которые бы гарантировали права человека.

Принцип толерантности (терпимости) — предполагает уважение к чужому мнению, интересам, убеждениям, верованиям, привычкам и правам других людей.

Принцип справедливости. Характеризует процесс осуществления прав, который должен отличаться правильностью, пропорциональностью, честностью и беспристрастностью, что будет свидетельствовать о наличии справедливости.

В науке конституционного права наряду с понятием принципов права, в том числе принципов прав человека, выделяются принципы правового статуса, под которыми понимаются наиболее общие, основополагающие положения, закрепленные в главе 2 Конституции РФ. Эти принципы носят универсальный характер, применяются во всех без исключения отраслях права и могут дополняться частными принципами, разработанными в рамках конкретной правовой науки.

Конституционные принципы прав человека — это закрепленные в Основном законе страны основополагающие начала, обеспеченные особыми государственными мерами охраны и защиты на основании которых строится система прав человека,

К числу конституционных принципов прав и свобод человека и гражданина можно отнести:

Всеобщность и неотчуждаемость (ч. 2 ст. 17 Конституции РФ). Означает, что все люди, без какой любо дискриминации, обладают основными правами и свободами. Неотчуждаемость (неотъемлемость) основных прав и свобод означает, что основные права и свободы являются естественными, существующими объективно, а не по воле государства, и ограничивают государственную власть во взаимоотношениях с гражданином. Однако государство вправе ограничить то или иное право человека, если это допускается конституцией и законодательством. В то же время, государство не может без веских оснований изъять или ограничить права и свободы.

Принцип единства прав, свобод и обязанностей, согласно которому любые субъективные права человека и гражданина практически могут быть реализованы только через чьи-то обязанности, и наоборот, обязанности предполагают чье-то право требовать их исполнения.

Принцип равноправия. Содержание этого принципа сводится не к фактическому равенству людей, а к равенству всех в правовом смысле. Юридическое равноправие означает, что субъекты обладают одинаковым набором прав, свобод, обязанностей и ответственности. Вместе с тем, государство должно помогать тем, кто в силу психофизических особенностей, социальных условий и иных факторов, не может использовать свои возможности на равных с другими людьми (престарелым, инвалидам, детям). Поэтому законодательство устанавливает изъятия из принципа равноправия – привилегии и льготы.

Статья 19 Конституции РФ провозглашает, что государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также от других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.

Принцип равноправия в системе прав и свобод прослеживается в содержании практически всех статей главы 2 Конституции РФ. Терминологически это выражено в формулировках: «равным образом» (ст. 8), «равны перед законом» (ч. 4 ст. 13, ч. 2 ст. 14), «равные возможности» (ст. 20), «равный доступ» (ч. 4 ст. 32), «наравне» (ч. 3 ст. 62) и т.д.

Принцип непосредственного действия прав и свобод. На основании статьи 17 Конституции РФ неотчуждаемые права и свободы человека и гражданина, общепризнанные мировым сообществом, являются непосредственно действующими.

Принцип непосредственного действия прав и свобод человека означает, что права и свободы реально принадлежат человеку независимо от того, конкретизированы они в текущем законодательстве или нет, и он может защищать их всеми способами, не запрещенными законом.

Независимо от существования нормативных правовых актов, конкретизирующих основные права человека, государственные органы обязаны их соблюдать.

Принцип гарантированности государственной защиты прав и свобод. Согласно статье 45 Конституции РФ государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется. Она включает в себя перечень государственных органов, обладающих определенной законом компетенцией по защите прав и свобод граждан. В защите прав и свобод человека и гражданина в России участвуют все ветви государственной власти — законодательная, исполнительная, судебная, каждая из них самостоятельна в пределах очерченной законом компетенции.

Помимо этого, огромную роль в сфере защиты прав и свобод играет Президент России. Согласно Конституции РФ Президент является гарантом прав и свобод человека и гражданина (ст. 80 Конституции РФ), что дает ему исключительные полномочия по защите прав и свобод граждан. Ряд полномочий Президента непосредственно связан с осуществлением прав человека и гражданина (решение вопросов российского гражданства, помилования, разрешение жалоб, обращений и др.).

Впервые в Конституции РФ предусмотрен новой для России институт — Уполномоченный по правам человека.

Защита прав и свобод человека и гражданина является также одной из основных задач прокуратуры РФ.

Защита прав и свобод граждан в России осуществляется не только на федеральном уровне, но и соответствующими государственными органами ее субъектов, а также органами местного самоуправления в тех случаях, когда на них возлагается соответствующая обязанность на основании конституции (устава) и законов субъекта Российской Федерации.

В то же время, государственная защита не исключает права каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Это положение установлено в части 2 ст. 45 Конституции РФ.

1 Глухарева Л.И. Права человека в современном мире: Социально-философские основы и государственно-правовое регулирование. — М.: Юристъ, 2003. — С. 123.